Thorn and Fire!
понедельник, 22 июля 2013
суббота, 11 мая 2013
Thorn and Fire!
Подумал и решил не лезть в клоаку. Хватит и ознакомительного тура.
четверг, 07 февраля 2013
Thorn and Fire!
Нам остается только идти,
не отступая и не сдаваясь,
без сожалений, не возвращаясь...
И за спиной - половина пути.
Пулям не кланяясь, в гибель не веря,
под небом чужим и звездою чужой,
торной дорогой, неторной тропой,
что приведет под заветные двери.
Ключ от дверей еще надо найти -
ключик хрустальный, потерянный где-то
за сто веков до второго рассвета...
И впереди - половина пути.
не отступая и не сдаваясь,
без сожалений, не возвращаясь...
И за спиной - половина пути.
Пулям не кланяясь, в гибель не веря,
под небом чужим и звездою чужой,
торной дорогой, неторной тропой,
что приведет под заветные двери.
Ключ от дверей еще надо найти -
ключик хрустальный, потерянный где-то
за сто веков до второго рассвета...
И впереди - половина пути.
воскресенье, 02 декабря 2012
Thorn and Fire!
01.12.2012 в 01:17
Пишет WTF-Robotech:Пост набора в команду Robotech
ждем всех, кто помнит и любит Роботек
URL записиждем всех, кто помнит и любит Роботек
суббота, 15 сентября 2012
Thorn and Fire!
Насчет Фэндомной Битвы я еще напишу. Хотя первое мое впечатление было ужасно. конечно:
Всё равно Клауд был на миссии, и его сладкая попка с ним, а Зак остался здесь, наедине со скучными отчетами и своими пошлыми мечтами.
Всё равно Клауд был на миссии, и его сладкая попка с ним, а Зак остался здесь, наедине со скучными отчетами и своими пошлыми мечтами.
четверг, 10 мая 2012
Thorn and Fire!
Дальнейшее - молчанье. Только смерть,
овраги, ветер, пыль и вечный грохот
разрывов, окопы, грязь и вши.
Мы - часовые смерти. Здесь
птицы не поют и гнезд не вьют,
деревья все обожжены, черны,
торчат, как руки мертых,
которых торопливо свалили в ров
и засыпать не стали.
Кругом лишь смерть,
и в царство жизни нам заказан вход.
А там мой сын поет о ТОЙ войне,
и внук растет, играя с автоматом
пластмассовым... И внучка учит в школе
сражений даты - танковых атак
и взятий городов.
Мы - часовые смерти. Наш дозор
продлится до сигнала к наступленью,
когда смешаются границы
между миром и войной,
меж мертвым и живым,
когда отверзнутся ворота преисподней
и небо
свернется, словно свиток.
Тогда в последний бой
из глинистых окопов нас поднимет
труба архангела.
овраги, ветер, пыль и вечный грохот
разрывов, окопы, грязь и вши.
Мы - часовые смерти. Здесь
птицы не поют и гнезд не вьют,
деревья все обожжены, черны,
торчат, как руки мертых,
которых торопливо свалили в ров
и засыпать не стали.
Кругом лишь смерть,
и в царство жизни нам заказан вход.
А там мой сын поет о ТОЙ войне,
и внук растет, играя с автоматом
пластмассовым... И внучка учит в школе
сражений даты - танковых атак
и взятий городов.
Мы - часовые смерти. Наш дозор
продлится до сигнала к наступленью,
когда смешаются границы
между миром и войной,
меж мертвым и живым,
когда отверзнутся ворота преисподней
и небо
свернется, словно свиток.
Тогда в последний бой
из глинистых окопов нас поднимет
труба архангела.
понедельник, 16 апреля 2012
Thorn and Fire!
14.04.2012 в 08:51
Пишет Darvest:Забавно смотреть старые аниме и выяснять, что из них заложило тенденции, проявившиеся в аниме современных. (Ведь все аниме - сложный многоступенчатый организм, где одно поколение порождает другое, словно титаны олимпийских богов).
Смотрите сами. Авраам родил Исаака. Исаак родил Иакова. Мазингер родил Грендайзера. Грендайзер родил Макросс. Макросс - але-оп - родил все опенинги ко всем последующим аниме сразу. И джей-поп с джей-роком. Спасибо тебе, Минмей, ты помнишь нашу любовь?
Также Грендайзер родил Евангелион. Евангелион родил синдром поисков глубинного смысла. И печальных подростков, сидящих на задней парте у окна.
Еще Грендайзер родил Гандам. Гандам устроил подростковый бунт, вполне типичный. И родил еще один Гандам. А потом еще один Гандам. А потом это стало происходить автоматически, как деление клеток. В какой-то момент Гандам также родил Гиасс, но для этого ему пришлось вступить в противоестественную связь с Тетрадкой Смерти.
Капитан Харлок родил Последнего изгнанника. И Стеклянный флот, хотя последнему мало кто оказался рад.
Галактический Экспресс - внезапно - сотворил Волчий дождь, и попробуйте мне доказать, что это не так.
И не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, кого родила Достичь Терры. Мама Юпитер гарантирует это.
Все это так ветхозаветно.
URL записиСмотрите сами. Авраам родил Исаака. Исаак родил Иакова. Мазингер родил Грендайзера. Грендайзер родил Макросс. Макросс - але-оп - родил все опенинги ко всем последующим аниме сразу. И джей-поп с джей-роком. Спасибо тебе, Минмей, ты помнишь нашу любовь?
Также Грендайзер родил Евангелион. Евангелион родил синдром поисков глубинного смысла. И печальных подростков, сидящих на задней парте у окна.
Еще Грендайзер родил Гандам. Гандам устроил подростковый бунт, вполне типичный. И родил еще один Гандам. А потом еще один Гандам. А потом это стало происходить автоматически, как деление клеток. В какой-то момент Гандам также родил Гиасс, но для этого ему пришлось вступить в противоестественную связь с Тетрадкой Смерти.
Капитан Харлок родил Последнего изгнанника. И Стеклянный флот, хотя последнему мало кто оказался рад.
Галактический Экспресс - внезапно - сотворил Волчий дождь, и попробуйте мне доказать, что это не так.
И не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, кого родила Достичь Терры. Мама Юпитер гарантирует это.
Все это так ветхозаветно.
Thorn and Fire!
Есть такой автор манги, режиссер и так далее - Мацумото Рэйдзи. Который почему-то в транскрипции предпочитает писаться как Leiji. Поезда у него летают, за кормой пиратского космического корабля гордо реет флаг с черепом и костями, люди нарисованы в двух стилях - высокие и красивые или маленькие и уродливые, а еще у всех женщин волосы длинные и романтично реют за спиной. К тому же первые его сериалы рисовались еще в 70-е, и графика там наипростейшая. Однако вся эта чепуха как раз и образует неповторимый стиль огромнейшей и запутанной эпической космооперы.
Вообще все крайне запутано.
С одной стороны, Эмеральдас и Мэтель - принцессы планеты Ла Металл. Ла Металл вообще странное и злокозненное место. То они засылают на Землю каждое тысячелетие королеву, чтобы правила Землей, пока на Ла Металл царит космическая ночь и зима, как нам повествует "Королева тысячелетия". То хотят завоевать, чтобы не ждать весны по тысяче лет - Ла Металл обращается вокруг Солнца по своеобразной орбите с тысячелетним периодом. Когда же очередная королева, Прометия II, не дает завоевательским планам осуществиться, Ла Металл улетает обратно, типа замерзать снова. Но поскольку обитатели в процессе попытки завоевания Земли нахимичили с орбитой, то возвращение к Солнцу не светит уже никогда. Прометия - теперь уже Ла Андромеда Прометия, восходит на престол и в поисках спасения принимает план механоидов (по-простому - киборгов): всем стать механоидами. Тогда нкиакие катаклизмы не будут страшны.
Это уже, правда, следующий фильм, "Легенда о Мэтель". Механизация и ее последствия живо напомнили мне "Капитана Крокуса" Ф. Кнорре, только в трагическом ключе. А решительные принцессы-двойняшки Эмеральдас и Мэтель, которые до последнего сопротивляются механизации, в конце концов видят, как их мать из живой женщины с любящим сердцем превращается в холодную, прекрасную, грозную и ослепительную Стальную Королеву и бегут с замерзшей планеты на летающем поезде.
Поезд этот, чудо техники, выполняет роль голубого вертолета с волшебником на борту. Пыхчит себе паровоз, крутятся шестеренки, даже тендер с угольком имеются - а летит это сооружение в межзвездном пространстве. И двигает его не иначе как загадочная "етическая сила". Называется поезд "Галактический экспресс 999".
Механоиды размножаются себе, захватывают Землю, людей на Ла Металле перерабатывают на батарейки (привет "Матрице", только снято это лет на двадцать раньше), а Мэтель - зеленые глаза, траурный наряд с пелериной, золотые волосы плащом, взгляд грустный и голос печальный - едет в этом поезде, каждый раз с новым попутчиком.
А вокруг летают два грозных корабля, "Аркадия" и "Королева Эмеральдас", череп-с-костями на флаге, listed and wanted везде, где можно и где нельзя.
На "Аркадии" летает Харлок. Он тоже с Земли, только вот у него в прошлом Землю захватили иллюмидяне...
Все истории этой мега-оперы плохо согласуются друг с другом. Неизменны и постоянны только сами герои - таинственная и печальная Мэтель, решительная воительница Эмеральдас, загадочный и романтический приватир Харлок, невзрачный гений Тотиро, крайне решительный мальчик Тэцуро и последняя из древней расы Миме, навигатор "Аркадии".
В общем, не герои внутри истории, а истории вокруг героев.
Неизвестно откуда возникает черный поезд-призрак, страшный двойник спасительного "999", а управляет им черный рыцарь Андромеды, механоид Фауст. Эдакий местный Дарт Вейдер. Впрочем, неизвестно, кто тут кого опередил - Лукас Мацумото или Мацумото Лукаса...
Вообще фильмы Мацумото наивны и безнадежно романтичны.
Могущественные иллюмидяне покорили Землю, последний корабль с беженцами, "Deathshadow" Харлока, возвращается, не в силах пробиться через заслоны - он может только вернуться и сдаться. На борту и в переполненных трюмах отчаянье. Но... поворот кремальеры - и сквозь помехи слышен женский голос: "Солнце садится вечером и восходит наутро... и мы верим, что оно взойдет. Слушайте меня все, кто пытается выжить на Земле... Хотя земля выжжена и всё обратилось в прах, мы возродимся... Земля - наша планета, и надежда жива в сердцах людей, пока они верят, что завтра настанет... И взойдет солнце..."
Эту подпольную радиостанцию ловят и никак не поймают - на месте передатчика находят только розу...
Конечно, Майя, возлюбленная Харлока, голос Земли, погибнет. Большинство - смирится. А те, кто не смирился - уйдут в изгнание с Харлоком. Верные только одному флагу, присягнувшие только свободе.
"Мы пришли из Моря Звезд. Там наш дом! Туда мы уходим..."
В фильмах Мацумото до краев этого редкого вина - отчаяния перед тиранией, перед смертью, и такого наивного, такого романтического мужества, такого братства вопреки всему. Кажется, именно это называется у Толкиена "эстель", надеждой без уверенности, без обещания, исходящей только из сердца.
А начинается "Аркадия моей юности" двадцатыми годами. Авиатор, некто Ф.Ф.Харлок, летит через море и заснеженные горы, через опасный перевал на биплане из реечек и перкаля...
Он там не один такой - его предки, Харлоки из "Аркадии" (так называется родовой замок в Германии) были пиратами и капитанами кораблей, потом будут - авиаторы, пилоты... И снова - пират, только теперь космический.
"Мы ни о чем не просим. Ни от кого не ждем помощи. Никогда больше не будем мы воевать под иным флагом. Мы будем сражаться только за то, во что верим, - под нашим флагом, пока мы живы".
И Эмеральдас салютует стартующей "Аркадии" своей гравишпагой... Они - навеки изгнаны с Земли.
"Наш мир - весь космос!"
И все это - под музыку Альбинони, Вагнера, Малера, Шуберта... и еще песни.
(starsword.livejournal.com/39657.html)
Вообще все крайне запутано.
С одной стороны, Эмеральдас и Мэтель - принцессы планеты Ла Металл. Ла Металл вообще странное и злокозненное место. То они засылают на Землю каждое тысячелетие королеву, чтобы правила Землей, пока на Ла Металл царит космическая ночь и зима, как нам повествует "Королева тысячелетия". То хотят завоевать, чтобы не ждать весны по тысяче лет - Ла Металл обращается вокруг Солнца по своеобразной орбите с тысячелетним периодом. Когда же очередная королева, Прометия II, не дает завоевательским планам осуществиться, Ла Металл улетает обратно, типа замерзать снова. Но поскольку обитатели в процессе попытки завоевания Земли нахимичили с орбитой, то возвращение к Солнцу не светит уже никогда. Прометия - теперь уже Ла Андромеда Прометия, восходит на престол и в поисках спасения принимает план механоидов (по-простому - киборгов): всем стать механоидами. Тогда нкиакие катаклизмы не будут страшны.
Это уже, правда, следующий фильм, "Легенда о Мэтель". Механизация и ее последствия живо напомнили мне "Капитана Крокуса" Ф. Кнорре, только в трагическом ключе. А решительные принцессы-двойняшки Эмеральдас и Мэтель, которые до последнего сопротивляются механизации, в конце концов видят, как их мать из живой женщины с любящим сердцем превращается в холодную, прекрасную, грозную и ослепительную Стальную Королеву и бегут с замерзшей планеты на летающем поезде.
Поезд этот, чудо техники, выполняет роль голубого вертолета с волшебником на борту. Пыхчит себе паровоз, крутятся шестеренки, даже тендер с угольком имеются - а летит это сооружение в межзвездном пространстве. И двигает его не иначе как загадочная "етическая сила". Называется поезд "Галактический экспресс 999".
Механоиды размножаются себе, захватывают Землю, людей на Ла Металле перерабатывают на батарейки (привет "Матрице", только снято это лет на двадцать раньше), а Мэтель - зеленые глаза, траурный наряд с пелериной, золотые волосы плащом, взгляд грустный и голос печальный - едет в этом поезде, каждый раз с новым попутчиком.
А вокруг летают два грозных корабля, "Аркадия" и "Королева Эмеральдас", череп-с-костями на флаге, listed and wanted везде, где можно и где нельзя.
На "Аркадии" летает Харлок. Он тоже с Земли, только вот у него в прошлом Землю захватили иллюмидяне...
Все истории этой мега-оперы плохо согласуются друг с другом. Неизменны и постоянны только сами герои - таинственная и печальная Мэтель, решительная воительница Эмеральдас, загадочный и романтический приватир Харлок, невзрачный гений Тотиро, крайне решительный мальчик Тэцуро и последняя из древней расы Миме, навигатор "Аркадии".
В общем, не герои внутри истории, а истории вокруг героев.
Неизвестно откуда возникает черный поезд-призрак, страшный двойник спасительного "999", а управляет им черный рыцарь Андромеды, механоид Фауст. Эдакий местный Дарт Вейдер. Впрочем, неизвестно, кто тут кого опередил - Лукас Мацумото или Мацумото Лукаса...
Вообще фильмы Мацумото наивны и безнадежно романтичны.
Могущественные иллюмидяне покорили Землю, последний корабль с беженцами, "Deathshadow" Харлока, возвращается, не в силах пробиться через заслоны - он может только вернуться и сдаться. На борту и в переполненных трюмах отчаянье. Но... поворот кремальеры - и сквозь помехи слышен женский голос: "Солнце садится вечером и восходит наутро... и мы верим, что оно взойдет. Слушайте меня все, кто пытается выжить на Земле... Хотя земля выжжена и всё обратилось в прах, мы возродимся... Земля - наша планета, и надежда жива в сердцах людей, пока они верят, что завтра настанет... И взойдет солнце..."
Эту подпольную радиостанцию ловят и никак не поймают - на месте передатчика находят только розу...
Конечно, Майя, возлюбленная Харлока, голос Земли, погибнет. Большинство - смирится. А те, кто не смирился - уйдут в изгнание с Харлоком. Верные только одному флагу, присягнувшие только свободе.
"Мы пришли из Моря Звезд. Там наш дом! Туда мы уходим..."
В фильмах Мацумото до краев этого редкого вина - отчаяния перед тиранией, перед смертью, и такого наивного, такого романтического мужества, такого братства вопреки всему. Кажется, именно это называется у Толкиена "эстель", надеждой без уверенности, без обещания, исходящей только из сердца.
А начинается "Аркадия моей юности" двадцатыми годами. Авиатор, некто Ф.Ф.Харлок, летит через море и заснеженные горы, через опасный перевал на биплане из реечек и перкаля...
Он там не один такой - его предки, Харлоки из "Аркадии" (так называется родовой замок в Германии) были пиратами и капитанами кораблей, потом будут - авиаторы, пилоты... И снова - пират, только теперь космический.
"Мы ни о чем не просим. Ни от кого не ждем помощи. Никогда больше не будем мы воевать под иным флагом. Мы будем сражаться только за то, во что верим, - под нашим флагом, пока мы живы".
И Эмеральдас салютует стартующей "Аркадии" своей гравишпагой... Они - навеки изгнаны с Земли.
"Наш мир - весь космос!"
И все это - под музыку Альбинони, Вагнера, Малера, Шуберта... и еще песни.
(starsword.livejournal.com/39657.html)
воскресенье, 15 апреля 2012
Thorn and Fire!
14.04.2012 в 04:20
Пишет Darvest:Беда отечественной анимации, в сравнении с аниме - в том, что у нас было достаточно своих Миядзаки, но не было своего Тедзуки.
Если проследить развитие отечественной анимации до начала девяностых годов - до момента, когда ее хребет оказался по сути сломан - можно увидеть множество прекрасных, отменно сделанных вещей. "Тайна третьей планеты" на своем поле не хуже, чем "Галактический экспресс", и по своему столь же красочна и романтична. Творения вроде "Снежной королевы" также прекрасны (и по-моему именно отсюда Мацумото взял своих королев и колдуний). Если говорить о более взрослых вещах, то мне, как поклоннику фантастики, греют душу "Перевал" (1989 г.) и сериал "Звездный мир" ("Вампиры Геоны", "АМБА" etc.), выходивший на рубеже восьмидесятых и девяностых. Можно вспомнить и немало иных названий. Но это все - вещи штучные, сделанные прилежно и от души, старательно рисовавшиеся годами, когда даже в сериале между одним выпуском и другим проходят месяцы, а то и годы.
А где же наш отечественный "Астро Бой"? Чтоб зарядить по двести серий каждую пятницу? Чтоб стабильно, арка за аркой, множить и множить приключения до бесконечности, противопоставляя героям все новые и новые задачи - и постепенно меняя героев? Ведь массовость рождается именно так - за счет потокового производства. Из него же вытекает и разнообразие, и наполненность эфира. Мы видим, что хотя первые аниме-сериалы были довольно примитивны по сюжетам и изобразительным средствам, в сравнении с выходившими тогда же полнометражками, их создатели довольно быстро, за каких-то десять-пятнадцать лет, отделяющие "Астро Бой" от "Гандама", "Капитана Харлока" и "Макросса", научились рассказывать качественно и интересно. Подобное не было возможно в Советском Союзе, с его жестким контролем за выпускаемым продуктом и бедностью телеэфира - а будь оно возможно, отечественная анимация развернулась бы и могла посоперничать с японской. Сейчас же российская анимация находится на том месте, на котором японская находилась в начале шестидесятых, и представляет из себя поле абсолютной пустоты, на котором изредка вспыхивают довольно неудачные подражания иностранным образцам. И нам как никогда не хватает своего Осамы Тедзуки, который смог бы, взяв иностранные стилистические решения, сплавить их в принципиально новый продукт - и проторить дорогу последователям, порой радикально оспаривающим и отрицающим его собственные решения. Нам не хватает того божественного ветра, вслед за которым придет волна.
Но конечно, если такой ветер подует, одно можно сказать наверняка - первые российские анимационные сериалы, ориентированные на массового зрителя, будут кошмарны. Вопрос лишь в том, найдется ли что-то внутри этого ужаса, с чем можно будет работать и из чего вылупится нечто живое.
Меня несколько пугают превью "Алисы в Сколково", поскольку первое впечатление от задумки отдает чем-то кошмарным и попсовым. Но - поглядим и посмотрим, что из этого всего получится в итоге.
В конце концов, достаточно и сейчас включить опенинг Astro Boy (1963 г.), чтоб испытать полторы минуты отличного, ни с чем не сравнимого ужаса.
URL записиЕсли проследить развитие отечественной анимации до начала девяностых годов - до момента, когда ее хребет оказался по сути сломан - можно увидеть множество прекрасных, отменно сделанных вещей. "Тайна третьей планеты" на своем поле не хуже, чем "Галактический экспресс", и по своему столь же красочна и романтична. Творения вроде "Снежной королевы" также прекрасны (и по-моему именно отсюда Мацумото взял своих королев и колдуний). Если говорить о более взрослых вещах, то мне, как поклоннику фантастики, греют душу "Перевал" (1989 г.) и сериал "Звездный мир" ("Вампиры Геоны", "АМБА" etc.), выходивший на рубеже восьмидесятых и девяностых. Можно вспомнить и немало иных названий. Но это все - вещи штучные, сделанные прилежно и от души, старательно рисовавшиеся годами, когда даже в сериале между одним выпуском и другим проходят месяцы, а то и годы.
А где же наш отечественный "Астро Бой"? Чтоб зарядить по двести серий каждую пятницу? Чтоб стабильно, арка за аркой, множить и множить приключения до бесконечности, противопоставляя героям все новые и новые задачи - и постепенно меняя героев? Ведь массовость рождается именно так - за счет потокового производства. Из него же вытекает и разнообразие, и наполненность эфира. Мы видим, что хотя первые аниме-сериалы были довольно примитивны по сюжетам и изобразительным средствам, в сравнении с выходившими тогда же полнометражками, их создатели довольно быстро, за каких-то десять-пятнадцать лет, отделяющие "Астро Бой" от "Гандама", "Капитана Харлока" и "Макросса", научились рассказывать качественно и интересно. Подобное не было возможно в Советском Союзе, с его жестким контролем за выпускаемым продуктом и бедностью телеэфира - а будь оно возможно, отечественная анимация развернулась бы и могла посоперничать с японской. Сейчас же российская анимация находится на том месте, на котором японская находилась в начале шестидесятых, и представляет из себя поле абсолютной пустоты, на котором изредка вспыхивают довольно неудачные подражания иностранным образцам. И нам как никогда не хватает своего Осамы Тедзуки, который смог бы, взяв иностранные стилистические решения, сплавить их в принципиально новый продукт - и проторить дорогу последователям, порой радикально оспаривающим и отрицающим его собственные решения. Нам не хватает того божественного ветра, вслед за которым придет волна.
Но конечно, если такой ветер подует, одно можно сказать наверняка - первые российские анимационные сериалы, ориентированные на массового зрителя, будут кошмарны. Вопрос лишь в том, найдется ли что-то внутри этого ужаса, с чем можно будет работать и из чего вылупится нечто живое.
Меня несколько пугают превью "Алисы в Сколково", поскольку первое впечатление от задумки отдает чем-то кошмарным и попсовым. Но - поглядим и посмотрим, что из этого всего получится в итоге.
В конце концов, достаточно и сейчас включить опенинг Astro Boy (1963 г.), чтоб испытать полторы минуты отличного, ни с чем не сравнимого ужаса.
Thorn and Fire!
"Крадущийся тигр, невидимый дракон" не единственный в своем роде. "Герой" - из этой же серии. Китайское фэнтези? быть может. Если понимать под фэнтези не "меч, магия, приключения", а дополнительное, вертикальное, мистическое измерение бытия в тексте.
История эта многослойна, как одежды героев. Одетый в черное Безымянный и его собеседник, император Цинь Ши-Хуаньди в темно-синем с золотом находятся в сиюминутной реальности. Все уже произошло, они определяют финал истории. Темный дворец, придворные в черных одеждах и черных шапках, солдаты - тоже в черном, только султаны на шлемах то белые, то алые. Больше никаких цветных пятен, пока не развернется за спиной императора белый свиток с алым иероглифом "меч".
Серый шахматный дворик, серое небо, дождь - и оранжево-желтые оджеды воина по имени Небо, и белый старик с цинем.
Цвета Чжоу - алые. В алом, в своем родном цвете, приходит в школу каллиграфии Безымянный. Алым по белому пишет для него свиток Сломанный Меч, заняв красных чернил у женщины по имени Снег. Алый - первая смерть Сломанного Меча, смерть от руки ревнующей женщины. Среди золотых листьев сражаются Снег и безымянная ученица Сломанного Меча, обе в алом, и черные волосы летят по ветру. Ярость девушки против спокойствия Снег, котрое кончается к поединку с Безымянным. Среди черных слодат, под выцветшим небом, против одетого в черное - алая смерть Снег.
И рефреном - слова старика-каллиграфа о речи, которая будет жить. О языке, который не исчезнет, пока его ученики и он сам пишут иероглифы однм из девятнадцати стилей и двадцатым - своим, под ливнем стрел.
А стрелы действительно летят черным ливнем, облаком, затмевающим свет.
Безымянный рассказывает алую историю императору. Но император прочитывает второй слой этой историии - сговор старика и четверых убийц, где три смерти должны стать тремя шагами к императору.
Сговор - в голубом цвете, в синих одеждах. Снег ранит Сломанного Меча, чтобы он остался жить. Всего одна атака женщины в голубых развевающихся одеждах против убийцы в черном...
Но - "они вместе в жизни и в смерти", Сломанный Меч и Снег.
Но и синий - не цвет истины. Жизнь - зеленый в рассказе Сломанного Меча. В зеленом идут Снег и Сломанный Меч убивать императора Цинь. От ворот дворца до ворот тронного зала видно, где они шли. Зеленые занавеси, темно-синее императорское облачение Циня и яркий, цвета молодой листвы кафтан Сломанного Меча. Жизнь - Сломанный Меч мог убить императора, но всего лишь оставил ему царапину на шее. Что за истина открылась ему? Он пощадил императора, чтобы тот объединил страну и дал ей мир.
А истина - белого цвета, цвета смерти. Кровь мы видим дважды - когда Снег убивает Сломанного Меча в алом, и когда нанесший смертельную рану ученице меч втыкается в ствол дерева. Но алым на белом написанный иероглиф "меч" начертан кровью Сломанного Меча.
И в начертании его - не стиль каллиграфии и боевого искусства, а истина: мир, в котором не убивают. Ради этой истины Сломанный Меч умирает трижды - в алом, в синем и в белом.
Белый - цвет смерти. Возвращения домой для тех, у кого нет и не будет дома на земле.
Смертью доказывает свою правоту Сломанный Меч. Смертью расплачивается за истину Безымянный.
Полутонов нет - черный император, черная толпа, требующая смерти Безымянного, ибо таков закон.
Император не поднимется к белому цвету, не преступит закон ради милосердия. Ему не по силам отринуть закон, месть, кровь и цель ради милосердия. Он и любви не знает. Он - один в пепельных сумерках своего дворца.
Желтый, алый, синий, зеленый - к белому. Сильнее всех меч, что сломан. Самый великий воин - тот, кто крови не пролил.
Но стоил ли Цинь Ши-Хуаньди, с его Великой Стеной, тучами стрел и великой гробницей, которую охраняет армия изваяний, этой цены?
(starsword.livejournal.com/20837.html)
История эта многослойна, как одежды героев. Одетый в черное Безымянный и его собеседник, император Цинь Ши-Хуаньди в темно-синем с золотом находятся в сиюминутной реальности. Все уже произошло, они определяют финал истории. Темный дворец, придворные в черных одеждах и черных шапках, солдаты - тоже в черном, только султаны на шлемах то белые, то алые. Больше никаких цветных пятен, пока не развернется за спиной императора белый свиток с алым иероглифом "меч".
Серый шахматный дворик, серое небо, дождь - и оранжево-желтые оджеды воина по имени Небо, и белый старик с цинем.
Цвета Чжоу - алые. В алом, в своем родном цвете, приходит в школу каллиграфии Безымянный. Алым по белому пишет для него свиток Сломанный Меч, заняв красных чернил у женщины по имени Снег. Алый - первая смерть Сломанного Меча, смерть от руки ревнующей женщины. Среди золотых листьев сражаются Снег и безымянная ученица Сломанного Меча, обе в алом, и черные волосы летят по ветру. Ярость девушки против спокойствия Снег, котрое кончается к поединку с Безымянным. Среди черных слодат, под выцветшим небом, против одетого в черное - алая смерть Снег.
И рефреном - слова старика-каллиграфа о речи, которая будет жить. О языке, который не исчезнет, пока его ученики и он сам пишут иероглифы однм из девятнадцати стилей и двадцатым - своим, под ливнем стрел.
А стрелы действительно летят черным ливнем, облаком, затмевающим свет.
Безымянный рассказывает алую историю императору. Но император прочитывает второй слой этой историии - сговор старика и четверых убийц, где три смерти должны стать тремя шагами к императору.
Сговор - в голубом цвете, в синих одеждах. Снег ранит Сломанного Меча, чтобы он остался жить. Всего одна атака женщины в голубых развевающихся одеждах против убийцы в черном...
Но - "они вместе в жизни и в смерти", Сломанный Меч и Снег.
Но и синий - не цвет истины. Жизнь - зеленый в рассказе Сломанного Меча. В зеленом идут Снег и Сломанный Меч убивать императора Цинь. От ворот дворца до ворот тронного зала видно, где они шли. Зеленые занавеси, темно-синее императорское облачение Циня и яркий, цвета молодой листвы кафтан Сломанного Меча. Жизнь - Сломанный Меч мог убить императора, но всего лишь оставил ему царапину на шее. Что за истина открылась ему? Он пощадил императора, чтобы тот объединил страну и дал ей мир.
А истина - белого цвета, цвета смерти. Кровь мы видим дважды - когда Снег убивает Сломанного Меча в алом, и когда нанесший смертельную рану ученице меч втыкается в ствол дерева. Но алым на белом написанный иероглиф "меч" начертан кровью Сломанного Меча.
И в начертании его - не стиль каллиграфии и боевого искусства, а истина: мир, в котором не убивают. Ради этой истины Сломанный Меч умирает трижды - в алом, в синем и в белом.
Белый - цвет смерти. Возвращения домой для тех, у кого нет и не будет дома на земле.
Смертью доказывает свою правоту Сломанный Меч. Смертью расплачивается за истину Безымянный.
Полутонов нет - черный император, черная толпа, требующая смерти Безымянного, ибо таков закон.
Император не поднимется к белому цвету, не преступит закон ради милосердия. Ему не по силам отринуть закон, месть, кровь и цель ради милосердия. Он и любви не знает. Он - один в пепельных сумерках своего дворца.
Желтый, алый, синий, зеленый - к белому. Сильнее всех меч, что сломан. Самый великий воин - тот, кто крови не пролил.
Но стоил ли Цинь Ши-Хуаньди, с его Великой Стеной, тучами стрел и великой гробницей, которую охраняет армия изваяний, этой цены?
(starsword.livejournal.com/20837.html)
Thorn and Fire!
Я собираюсь сделать здесь дубликат своего ЖЖ. Поэтому буду постепенно переносить сюда записи об аниме и кино. Возможно, перенесу также "Песни Тернового замка" и "Песни валирийской стали".